|
Татьяна Никишина, «Сергей
Астахов: Шесть лет назад я зарабатывал только на еду и маршрутное такси»
Харизма рокового мужчины ко многому обязывает и порождает массу слухов
Чего только не говорили о Сергее Астахове, приписывая актеру пылкие романы
чуть ли не со всей столичной богемой в независимости от пола и возраста. “МК-Бульвар”
решил встретиться со звездой сериалов в момент, когда Сергей отдыхает от экранного
образа, и стал свидетелем воскресной прогулки г-на Астахова со своей дочкой Машей.
— Сергей, кем вы сами себя считаете: восходящей звездой российского кино или
уже знаменитостью?
— Для меня звезды — это актеры уровня Марлона Брандо или Алена Делона. Звезда
подразумевает вокруг себя такую ауру, такой стиль жизни и такой гламур, что у
наших актеров вряд ли что-то подобное получится. Если говорить обо мне, то я вообще
еще до большого кино не дорос, меня туда не берут. А в повседневной жизни я считаю
себя просто отцом своего ребенка, мужем своей супруги, сыном своих родителей,
другом своих друзей и человеком, который еще чего-то хочет.
— Скромничаете, все-таки за пять лет вы уже в 40 фильмах снялись...
— Достойному количеству пора переходить в качество. Вот недавно я снялся в 100-серийном
фильме “Черная богиня”. Казалось бы, что еще надо, ведь там у меня главная роль?
Но продолжать все это уже не хочу, устал.
— То есть в большое кино не пускают, сериалы уже приелись... Как же решить
эту дилемму?
— Я сейчас пишу сценарий. Половина работы уже сделана. Если все получится, то
поставлю продюсерам условие: главная роль моя. Хочется играть то, что нравится,
а не то, что предлагают.
— Получается, что это уже второй ваш сценарий. Решили поменять профессию?
— Честно говоря, я не люблю писать сценарии. Я актер, а не сценарист. Просто жизнь
вынуждает.
— Ваш первый сценарий был к фильму “Побег”. Вы довольны своей работой?
— Это была лишь проба пера. Мой сценарий перерабатывала целая группа людей: Дмитрий
Котов и Олег Погодин дописывали диалоги, продюсеры занимались коррекцией, Евгений
Миронов тоже ставил свои условия... От моей работы осталось не более 50 процентов.
По правде говоря, “Побег” я писал сам под себя. Хотел сыграть роль, которая досталась
Алексею Серебрякову.
— Писали, что вы взялись за “Побег” только потому, что вам денег на квартиру
не хватало...
— Что за глупость! На сценарии начинающему сценаристу заработать на квартиру невозможно!
Когда я писал, то у меня даже мысли не было, что за это мне еще заплатят. Думал:
“Только бы сняться, сыграть!”
— Еще писали, что ваш сценарий явно навеян американским фильмом “Беглец” с
Харрисоном Фордом.
— Если задаться целью, то можно в любом российском фильме найти аналог чего-то,
начиная с фильмов Эльдара Рязанова и заканчивая фильмом Филиппа Янковского “В
движении”. Поэтому сейчас я пишу оригинальный сценарий. Не хочу, чтобы потом опять
говорили, что это на что-то похоже или откуда-то украли.
— Если ваши сценарные усилия к фильму “Побег” требовали серьезной доработки,
то как вам удалось заинтересовать режиссера Егора Кончаловского?
— Исполнитель главной роли Евгений Миронов захотел сыграть в этом фильме, а продюсеры
давно уже хотели получить такого актера. Они сами обо всем договаривались. Я не
имею к этому никакого отношения.
— Какие у вас сегодня отношения с ?
— Хорошие. Года 2–3 назад я говорил в интервью о своих знакомых и друзьях, думал,
что в этом нет ничего плохого. Но Москва учит. Учит, что любые разговоры вокруг
да около могут выйти потом боком. У меня много других проблем.
— Правда, что ваша настоящая фамилия Козлов, а Астахов - это псевдоним?
— Лет 8 назад я еще был Козловым, а потом по совету своего друга Димы взял более
благозвучную фамилию Астахов (девичью фамилию моей мамы). Со временем я настолько
привык, что я Астахов, что поменял и паспорт, и водительское удостоверение. Поэтому
Астахов - это уже не псевдоним, а моя реальная фамилия.
— Говорят, что при смене фамилии у человека может поменяться и жизнь. Как
у вас с этим?
— Если учесть, что 6 лет назад я жил не в своей квартире, в маленьком городе и
зарабатывал ровно столько, чтобы хватало на еду и проезд в маршрутном такси, —
то, наверное, в моей жизни что-то изменилось. Хотя и без смены фамилии перемен
у меня всегда было много. Я родился в Центрально-Черноземном районе в деревне
Красный Леман. Лет до 20 я жил на Сахалине, а потом вместе с родителями переехал
в Воронеж, где моему отцу дали квартиру. Так что к переездам я привык.
— Ваши родители до сих пор живут в Воронеже?
— Полгода назад я перевез их в Москву, чтобы они помогали мне разгребаться с семейными
и творческими делами.
— Они сразу согласились?
— Сразу. Им лучше жить с сыном в Москве, чем без сына в Воронеже. Родителям я
купил однокомнатную квартиру, а себе двухкомнатную. Наши дома находятся в 150
метрах друг от друга.
— Ваш отец - бывший военный. Это он отправил вас в армию служить?
— Я воспитывался в традиционной социалистической семье. Тогда даже никто и не
думал: идти ему на службу или нет. Мне сказали: “Приходи”, я надел трико, взял
консервы, а дальше все пошло-поехало. Не скажу, что был в восторге от службы.
Хорошего мало, когда тебя будят в 6 утра, загоняют в танк - и ты там разгребаешь
железки и дышишь маслом. Хотя определенный элемент романтики в службе был. Мне
нравилась новая жизнь, новые отношения и определенная самостоятельность.
— И долго вы продержались в танковой роте?
— Три месяца. Как-то в одном из очередных дежурств я узнал, что есть какой-то
оркестр, где пять москвичей чистят какие-то трубы. И я подумал, что лучше чистить
трубы, чем по ночам строить палатки для генералов. А когда узнал, что трубы, оказывается,
не канализационные, а духовые и чистить их надо спиртом, то решил, что обязательно
буду служить в оркестре. Для этого я два месяца учился играть на тенере в туалете
— и меня взяли. Скажу по секрету: до конца службы я никогда не попадал в ноты.
К тому же оркестр играл не очень стройно, срочники через день были пьяные, а с
тактом (я делал просто: “Ум-па-па”) у меня было всегда хорошо.
— После окончания театрального училища вы пять лет отработали в Воронежском
театре, а потом все бросили и уехали в Москву. Что вас не устраивало в Воронеже?
— Я понимаю, почему уезжают актеры из провинции в Москву, но я не понимаю,
почему некоторые в провинции все же остаются. Есть определенные профессии, которые
комфортно могут существовать лишь в некоторых городах. Так, русские актеры — в
Москве, а западные — в Голливуде. С моей стороны это был неосознанный поступок,
просто я как-то проснулся и понял, что если сейчас чего-то не поменяю, то не поменяю
этого никогда. Мне ведь было уже 30 лет!
— Вы верили, что у вас все получится?
— У меня не было никакой уверенности. Я просто решил поехать и пожить другой жизнью.
Хотелось узнать что-то новое о жизни, познакомиться с интересными людьми, получить
яркие эмоции, чему-то поучиться в профессии...
— Есть, кстати, разные версии вашего переезда. По одной, вас вытащила из Воронежа
в Москву режиссер Нина Чусова, а по другой - актер Евгений Миронов. Как было на
самом деле?
— И первая, и вторая версии - неправда. Когда я приехал в Москву, Нина Чусова
жила в маленькой съемной квартире, у нее самой не было никакой работы, и она кое-как
заканчивала институт. Никто вообще не имеет никакого отношения к моим первым шагам
в Москве. Первые полтора-два года жил я в Москве непросто: ночевал то на даче
Театра им. Маяковского, то в машине; ел гречку и зарабатывал тем, что возил актеров
на их халтуры.
— И все это время вы никому не показывались?
— В центральные театры я боялся приходить. Думал, что там работают гиганты, до
которых мне еще далеко.
— А Калягин, значит, был не так страшен, если вы к нему пошли?
— Я пошел, потому как мне сказали, что у него не хватает мужчин-актеров. Пришел,
показался - на что Калягин сказал: “У тебя говор. Иди, мы будем думать”. Через
неделю мне позвонили и взяли в спектакль.
— Вы работали у Калягина, Райкина, а потом все бросили и ушли в кино. Не жалеете?
— Нет. До 30 лет я никогда не работал в кино. Для меня это была другая планета,
на которую я хотел попасть. А когда попал, то понял, что это мое.
— Из театра ушли, получив в 2001 году премию “Чайка” в номинации “Роковой
мужчина”. Вы действительно роковой?
— Я бы так не сказал.
— А ваша жена?
— Тоже навряд ли. Она-то меня успела изучить, потому что познакомились мы еще
на вступительных экзаменах в Воронежский институт искусств. С Викой мы вместе
уже 16 лет.
— Чем ваша жена сейчас занимается?
— Какое-то время Вика снималась в сериалах, а сейчас разучивает роль для одного
спектакля. Я пока не на том уровне, когда можно привести жену к режиссеру и сказать:
“Давай, снимай ее”. Да и не люблю я это.
— Жена, как и родители, тоже сразу согласилась на переезд в Москву?
— Они с дочкой приехали позже, примерно два года назад. Когда я уезжал из Воронежа,
Маша была еще совсем маленькой, и мы с женой решили, что ехать мне лучше пока
одному. Никто же не знал, получится у меня или нет... Но с Викой мы постоянно
общались, виделись по 3–4 раза в месяц. То я в Воронеж ездил, то жена ко мне приезжала.
— Вы строгий папа?
— Нет, я очень выгодный папа. Выполняю любой каприз дочки. Мне есть, с кем поругаться
и кого поучить, так пусть хоть Маша отдохнет от моих наставлений.
— В этом году Маша пошла в 1-й класс. Первого сентября вы были вместе с дочкой?
— Я специально уехал со съемок, чтобы попасть к дочери на 1 сентября. Для ребенка
это очень запоминающееся событие, в этот день с ним должны быть и папа, и мама.
— А на родительские собрания вы ходите?
— Я сам себя освободил от посещения подобных мероприятий. Ни наказывать, ни ругать
дочку за плохие отметки я не собираюсь. Ведь без горечи “двойки” невозможно ощутить
прелесть “пятерки”. Все познается в сравнении.
— Говорят, что вы любите мотоциклы и машины. Причем последние меняете как
перчатки. Какое авто у вас сейчас в гараже?
— “Хонда Сивик”. Но я уже более спокойно отношусь к автомобилям. Как говорится,
переболел.
— Выходит, “Хонду” через полгода менять не будете?
— Конечно, буду. Сейчас просто денег нет, пришлось все вложить в ремонт квартиры.
Вот заработаю и куплю себе какой-нибудь “Рейндж Ровер”. Мотоциклы тоже пришлось
продать из-за квартиры. Но наступит весна — и я буду в седле. Я, как любой мужчина,
не могу отказать себе в возможности опробовать разные машины. А с теми, кому это
неинтересно, — мне явно не по пути. Разный, знаете ли, уровень мышления.
|
