.:: ИСТОРИИ ::.
Мертвые дочери
 |
Триллер, ужасы, мистика Режиссер: Павел Руминов. В ролях: Екатерина Щеглова, Артем Семакин, Михаил Дементьев, Никита Емшанов, Михаил Ефимов, Равшана Куркова, Иван Волков, Дарья Чаруша, Елена Морозова Официальный сайт фильма http://www.ddmovie.ru |
Синопсис
В Москве происходит серия загадочных смертей. Все склонны видеть в них просто несчастные случаи, и никому не приходит в голову связать их между собой. Ведь в мире, где каждый смотрел не один фильм ужасов, очень трудно поверить в реальность легенды о призраках. Трудно, пока не погибнет твой друг, и риск стать очередной жертвой восставших из мертвых девочек не нависнет над тобой.
Три дня Анна и ее друзья будут жить в страхе. Малейшая оплошность или неосторожный поступок грозят страшной расплатой. Каждый из молодых людей попытается найти собственный выход, свой путь к спасению, свой способ избежать наказания. Что можно сделать, чтобы проклятие отступило? Как определить, где добро и где зло? И возможно ли это, если твоими судьями стали мертвые дети?
Легенда
Однажды сумасшедшая мать утопила трех своих маленьких дочерей. Спустя несколько лет, мать-убийца, помещенная в психбольницу, была жестоко убита при помощи трех видов холодного оружия. Свидетели утверждали, что это сделали три девочки. Призраки мертвых дочерей отомстили матери, но жажда мщения не была утолена. Их злоба не рассеялась. В действие была приведена смертельная цепная реакция: в течение ТРЕХ ДНЕЙ мертвые дочери следили за тем, КТО ВИДЕЛ ПОСЛЕДНИМ ИХ ЖЕРТВУ. Как только человек совершал какой-нибудь дурной поступок, призраки расправлялись с ним. В них - огромная сила. И эта сила растет. Они не могут найти покоя. Возможно, они - не просто призраки. Они...
Жанр
Павел Руминов: «Мне очень нравится одно определение классических фильмов ужасов, в котором говорится, что в фильме ужасов смерть является инструментом поэтизации реальности, инструментом познания всех вещей, оптикой, через которую можно взглянуть на свою жизнь, на то, что совершил до этого момента.
Сцены смерти - центральные в «Мертвых дочерях». Мне хочется, чтобы люди, которые увидят гибель наших героев, действительно задумались о том, что смерть реальна. Мы ведь все умрем, и нужно формировать какое-то зрелое отношение к этому факту».
«В нашей картине есть юмор, есть ирония, есть тот объем, которого мне не хватает во многих фильмах ужасов – они слишком минималистичны. Мы пробуем делать фильм более сложным, переходы от жанра к жанру в нем более резкие и рискованные. Мне это интересно. Да и не рисковать, родившись на свет, вроде бы глупо. Делать что-то, зная, что это на сто процентов обречено на успех - это адская перспектива. Типа альпинизм на диване».
Съемки
Фильм снимался в Москве и ближайшем Подмосковье. Съемки проходили в жилых районах Солнцево и Новопеределкино, Лефортовском парке, на свалке завода Вторчермет, частной бойне в деревне Вороново, на Третьем Транспортном Кольце, магазине "Трансильвания", на радио Maximum, в ДК им. Горбунова, а также в московских ресторанах «Суши весла», «Сбарро», «Ист-Буфет».
Мертвые дочери
Трейлера "Мертвых дочерей" не видел разве что человек, наглухо отлученный от интернета: пятнадцать минут этой тряски уже давно кочуют по Сети, обрастая восторженными откликами счастливчиков, которым повезло видеть фильм на тест-просмотрах. Если вам тоже понравилось то, что вы углядели в маленьком окошке своего медиаплеера, - смело отправляйтесь в кино. При всем напористом самопиаре и назойливом мессианстве режиссер Руминов играет честно, и рекламные материалы ничем не отличаются от собственно фильма - ни ритмом, ни скоростью смены кадров, ни ясностью (или запутанностью) сюжета. В кино все совершенно то же самое - только несказанно длиннее и несколько понятнее.
Итак, компания необычайно красивых молодых людей из Москвы (кастинг тут действительно потрясающий, впрочем, единственный человек, способный хоть как-то играть, погибает первым) попадает под странное и довольно тупое проклятие трех Мертвых дочерей. По правилам игры призрачные Дочери трое суток следят за жертвами и в случае их плохого поведения безжалостно убивают подручными средствами (что такое хорошо, слабо представляют себе и призраки, и жертвы, и сам режиссер - в этом как бы и философия картины). Ошалевшие герои пытаются спастись разными соответствующими их темпераменту способами и попадают порой в действительно смешные ситуации. Исход дела, впрочем, очевиден любому, кто мало-мальски знаком с жизненным кредо режиссера: его блог, к примеру, называется "Мы все умрем".
Напоминания о неизбежности смерти, видимо, кажутся Павлу Руминову самым страшным, что только можно придумать, так что собственно Ужасное на экране отсутствует. Саспенс - тоже. А мощь и динамика фильма создаются дрожащей рукой оператора, у которого отобрали стедикам, и ножницами: картинка нарезана в такую лапшу, которая не снилась и Тони Скотту. Если вдуматься, это самое настоящее эйзенштейновское кино: тут вам и типажи вместо актеров, и монтаж, от которого "взревели камни" московских новостроек. По частям все это невероятно, беспрецедентно красиво и резко (придуманных и понатасканных отовсюду "находок режиссера" российскому кино хватило бы года на два), вместе - похоже на речитатив 2Н Company: технические возможности исполнителя безнадежно превосходят воспринимающие способности зрителя.
В 1930-х такое называлось формализмом, за него можно было вылететь из профессии и домчаться аж до Колымы, и в этом, как убеждаешься на "Дочерях", все-таки был какой-то резон. Но сегодня за лишнюю монтажную склейку никто и словом не попрекнет, тем более что на фоне общей бесхитростности российского кино "Дочери" смотрятся если и не "Иваном Грозным", то во всяком случае "Стачкой". К тому же нет худа без добра - Руминов очень любит поучать, говорить слоганами, взывать к хорошему. Но в "Дочерях" тихий нудноватый голос режиссера тонет в грохоте вызванных им же стихий. И очень хорошо!
Василий Корецкий 26 января 2007 http://www.timeout.ru
Хичкоковская ирреальность для среднего класса: "Мертвые дочери" Павла Руминова - самый страшный русский фильм
"Кино о призраках Павла Руминова" перекормленная 35-миллиметровым трэш-фудом публика ждала чуть ли не весь прошлый год. Премьера переносилась, фильм кроился и монтировался, а между тем саспенс и хоррор - жанры традиционно в России не самые любимые.
Почти голая правда о смерти
Вокруг творится что-то иррациональное. Мы успели привыкнуть, что если нам что-то долго и усердно хвалят, то уж обманут обязательно. Когда получаешь именно то, чего ожидал и много больше, ощущение как у рыбы, выброшенной не то чтобы на лед - в натуральный космос: ждал идиосинкразии, а получил наследство. Сам автор, бывший житель Владивостока, отработавший в свое время несколько лет в редакции "Н", называет "Мертвых дочерей" приключенческим фильмом. Приключений здесь хватает, однако фильм, похоже, сам того не желая, попутно решает несколько экзистенциальных проблем совсем другого характера. Что может дать зрителю история о трех девочках, утопленных собственной матерью, ставших призраками и убивших ее?
Одна из важнейших (пусть и не самая заметная) проблем заключается в том, что в современном российском кино практически отсутствует... средний класс. Можно, конечно, поспорить, присутствует ли он в современной российской действительности, но от фактов не отопрешься - любят у нас маргиналов, изо всех сил пытаются полюбить то, что называется "глам", но относительно молодые и относительно успешные личности в нынешнем синема а-ля-рюс, собственно, те, с кем могут отождествлять себя посетители кинотеатров в массе своей, не приживаются. Небогаты наши киноэкраны на живых людей. И пока на этом фронте все будет оставаться без перемен, пока с экрана продолжают истово пафосить вампиры, афганские ветераны, солдатики и матросики в макияже и с отполированными ногтями, пресловутой правды жизни нам не покажут. Не покажут и правды смерти. Руминов же демонстрирует не то чтобы голую правду, - смерть у него лирична, притягательно-красива и даже завораживает, пусть для этого и приходится воткнуть человеку в уши его собственные ребра.
Павел Руминов:
- Пока мы спорим о том, что лучше - буква А или буква Б, радуга или дождь, Дженнифер
Коннели или Рейчел Вайз, минуты жизни текут как мед из расколотой банки. Да, много
в мире непонятного, но ясно, что большая работа, в которую мы вкладываем себя,
не может не принести результата. И говорят, что ничего нет в мире нового и все
было до нас. Но разве это так? Были вестерны до Серджио Леоне, но НИ ОДНОГО СНЯТОГО
ИМ. Да, были фильмы про призраков до меня, но ни одного снятого мной. Было многое,
но не было нас и наших, собственных творений, какими бы простыми и несовершенными
они ни были. Зачем создавать новые деревья? Бог сотворил их достаточно. Можно
просто высаживать новые деревья. Потому что каждое дерево - это жизнь, это воздух,
которым мы дышим и от которого зависим больше, чем от шампуня или телевизора,
как ни крути. Просто нужно меньше думать о том, модного ли дизайна листочки на
дереве, а больше о том, чтоб дерево это наше корнями уходило в землю, а верхушкой
в небеса.
Доминирующий, практически обнаженный реализм всего происходящего становится фундаментом нового гимна повседневной некроэстетике, и торг здесь неуместен - сравнивать "Дочерей" с какими-то другими "фильмами ужасов" (а когда лично вы видели последний?) нет никакого желания. Гибель людей, которые недавно ползали по "яндексам" и "лайвджорналам", именно тем реальнее и ощутимее, что перед походом в кинозал лично ты занимался тем же самым. Восемь основных персонажей - туроператор, радиоведущий-музыкант, компьютерщик, дизайнер, риелтор, копирайтер, журналист, учительница - могут сидеть с вами в одной курилке, в обеденном перерыве подсесть за ваш столик в кафе, уступить вам место в общественном транспорте или отплясывать рядом в ночном клубе. От этого становится особенно жутко - ведь в этом случае вы попадете под наблюдение дочерей, и именно вам сполна воздастся за грехи ваши. "Офисный планктон", оказывается, не менее смертен, чем все остальные. И тут приходит неожиданное понимание, заодно решается проблема с жанровым самоопределением.
Павел Руминов:
- На "Дочерях" мне хотелось определиться окончательно: имею ли я право
рассказывать свои истории в своей стране, имею ли я право на эту профессию - профессию,
которую очень хочется снова сделать нужной и ясной, как раньше между фильмами
и страной была связь и живой обмен.
Смертельно опасная обыденность
Наименее жуткий элемент этого фильма - собственно история о призраках. Что собой на самом деле представляют эти фантомы - потустороннюю сущность, результат воспаленного сознания или просто портрет мирового зла - все это неочевидно. Зато два часа можно наблюдать за вполне земными и очень узнаваемыми парнями и девушками, риелторами и дизайнерами, симпатичными и отнюдь не безнравственными по своей природе, но позволяющими себе обманывать клиентов, подставлять коллег, и не так чтобы по злобе, а по необходимости и естественным образом, не задумываясь. Как вы сами. До того момента, пока все это не оказывается, точнее не начинает казаться им смертельно опасным. Тут вдруг ненавязчиво выясняется, что в сравнении с их, а значит, и нашей повседневной жизнью байки о девочках-убийцах с того света, даже если они и имеют под собой основания, - просто детский лепет. - "Мы писали об этом. Но призраки не террористы, ими особо не испугаешь". С одной стороны, они лишь повод для самоиронии: "Призраки - круто, а внутри все равно какая-то ватрушечность". С другой - провоцируют более серьезные страхи: "У нас и нормальных-то убийц поймать не могут, а что уж говорить про сумасшедших утопленниц".
Вообще в "Мертвых дочерях" с самоиронией все в порядке. Руминов ненавязчиво посмеивается и над "традиционными православными символами", и над доморощенными оккультистами - то и другое оказывается совершенно непригодным для практического душеспасения. Объектом иронии становятся и вовсе уж непредсказуемые вещи ("А я в театре никогда не был. Если Гоголя не считать"). Сразу вспоминается, что "Дочери" - первый кинотеатральный руминовский проект: "Дедлайн", "Человек, который молчал" и "Записка" были сняты на цифровую камеру. В конце концов мы имеем чистый, незамутненный почти хичкоковский саспенс, совершенный настолько, что в нем - именно как органичным вплетениям - находится место и черной комедии, и психологической драме, и готическому артхаус-триллеру.
Павел Руминов:
- Я и вся наша группа сделала свою лучшую работу в жизни - самостоятельно, с нуля,
преодолев тонны скепсиса и сотни проблем, которые в американском кино решены лет
пятьдесят назад. Это все не очень обычная работа - развивать русское кино. При
этом, конечно, все эти детали и нюансы должны касаться только интересующихся или
стремящихся в эту мясорубку. Для зрителя есть только фильм.
Руминов, конечно, делает ошибки, но его успех именно в том, что ошибки эти - собственные, что для кино России сегодня - непозволительная наглость. Такая, что ошибки начинают на глазах оборачиваться достоинствами, и вот уже элементы стандартного молодежного триллера кажутся сначала добродушно-ироничными пинками жанру, а после - и вовсе тонкой издевкой, под которой второе дно не найдет только слепой, все прочие же отыщут настоящий многоярусный тайник. Совершенно потусторонняя камера, бьющее все рекорды количество крупных планов, калейдоскопический финал, который сам по себе - отгадка на загадку, которая так и не прозвучала, строго выдержанный цветовой ряд, кажущийся практически моноцветным. Эти моменты Руминов оспаривает и борется за них отчаянно, пусть даже и незаметно на первый взгляд. Все это выходит у него чрезвычайно легко, изящно и даже феноменально. А еще здесь прекрасная музыка - полубог Трей Ганн из King Crimson и невероятные москвичи Silence Kit. И актеры подобраны идеально, пусть даже они и не совсем актеры. И настоящие живые диалоги. Собственно, затем обо всем этом так сжато и стоит говорить - достоинства таких зрелищ не заметить невозможно, настолько они очевидны.
О последней немаловажной проблеме - есть ли рынок для подобного кино в актуальной действительности - говорить пока рано. Подождем результатов кассовых сборов.
И - да, таки никаких мертвых дочерей на экране не появится, до самых финальных титров - афишам доверять не стоит. Будет одна живая, но пересказывать такие фильмы своими словами - почти преступление и должно караться штрафом. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Настоящий страх лица не имеет. Мы же имеем на руках, пожалуй, самый интересный российский проект за последние несколько лет, хотя именно к нему определение "российский" применить сложнее всего - эта история своим исполнением привязана ко всему миру сразу. Очевидно, такое кино и получает сегодня билет в будущее: разумный космополитический адреналин-коктейль с богатой родословной и безукоризненным вкусом. Спасать же российский кинематограф Руминов не стал - и у первого, и у второго сейчас есть дела поважнее.
P.S. Слушать "Русское радио" - действительно грех.
Анатолий Филатов 26 января 2007 года http://novosti.vl.ru
Фото из фильма
 |
 |
 |