Опросы

Нравится наш новый дизайн?

.:: ЮМОР, ПРИКОЛЫ ::.

Игорь Дмитриев

Я вообще очень ценю режиссеров, умеющих открыть в актере неожиданные качества. Например, Татарский пригласил меня сыграть полковника Джеральдина, неразлучного спутника принца Флоризеля. Фильм «Приключения принца Флоризеля» мне особенно дорог общением с Далем. Олег был сложным, замкнутым человеком; в его разговорах постоянно звучала тема приближающейся смерти. Помню, как-то в Вильнюсе мимо нашего автобуса проехал траурный катафалк с возницей в черном цилиндре. Даль печально заметил: «Смотрите, как красиво хоронят в Литве, а меня повезут по Москве в закрытом автобусе. Как неинтересно!» Впрочем, Олег запомнился мне не только фаталистом.

Случались у нас на съемках и забавные истории. Как-то снимали мы сцену «восьмеркой»: диалог снимается из-за плеча сначала одного, потом другого актера. Олега уже отсняли и начали меня — из-за его плеча.

Я обращаюсь к Флоризелю-Далю: «Принц, я должен отомстить за смерть брата», а Олег при включенной камере тихонько спрашивает: «Игорь Борисович, вы купили кефир на ужин? Когда съемка закончится, нам же жрать будет нечего!»

«Стоп! — кричит режиссер, — замечательно!» «Что замечательно? — возмущаюсь я. — Вы не слышали, что он сказал?» «Игорь Борисович, у вас от неожиданности так сверкнул глаз, специально это никогда не сыграть», — лукаво ответил Даль.

Словом, меня разыграли, хотя обычно этим делом занимаюсь я, причем профессионально — за розыгрыши меня даже из театра выгоняли! Говорят, известными озорниками были великие Качалов и Москвин. Однажды студенты спросили у Москвина, какое качество актер должен сохранять всю жизнь. Он ответил: «Самое главное — до конца дней оставаться шалопаем!» Но я признаю только невинные розыгрыши. Подложить на стул человеку в белых штанах чернильницу или выскочить из-за угла и напугать до смерти — это идиотизм! Впрочем, каюсь, иногда тоже бываю коварен.

Помню, по молодости жестоко разыграл Ксению Куракину. В Театре Комиссаржевской в спектакле «Битва за жизнь» я играл мальчика Рамона, а она — мою мать. Мой юный герой спасает от фашистов, спрятав его на груди, французский флаг.

И вот я решил над своей «мамой» подшутить: взял в цеху заготовку, так называемое крэпе — волосы на шифоне, из которых вырезают бороды. Это самое крэпе наклеил себе на грудь, после чего засунул туда же знамя.

Теперь представьте: Рамон, то есть я, прибегает домой раненый, но счастливый тем, что удалось спасти знамя. Куракина-мать кидается ко мне: «О Рамон! Мой мальчик! Он ранен! Он умирает!» Теряющему сознание герою расстегивают рубашку, и на юношеской груди ошалевшие подпольщики видят жуткую рыжую щетину. А в это время они должны запевать «Марсельезу»! Куда там: у всех истерика — актеры заходятся дружным хохотом. Срочно дали занавес, а мне влепили выговор...

Как-то в молодости я разыграл и Алису Фрейндлих. Мы гастролировали в Горьком и с концертами ездили по близлежащим маленьким городкам. Дело происходило в Балахне: до спектакля оставалось какое-то время, и мы решили покататься по Волге на лодочке. На Алисе были темные очки, жутко дорогие и дефицитные. Вдруг они случайно упали в воду, и Алиса безумно расстроилась.

На следующий день, вернувшись в Горький, а надо заметить, жили мы не в гостинице, а на частных квартирах, я попросил хозяйского сына, третьеклассника Вову, написать письмо. «Дорогая артистка Алиса Фрейндлих! — писал Вова под мою диктовку. — Мы, красные следопыты г. Балахны, очень вас любим! Вчера узнали, что вы потеряли в Волге очки. Их нашел Вова Пупкин, ученик третьего класса нашей школы, сын кассирши с дебаркадера 65-бис».

Затем я пошел в «Оптику» и попросил найти какие-нибудь ненужные старушечьи очки. Продавщица с недоумением тут же протягивает такие — стекла нет, одна дужка резиновая, другая — из проволоки. Я упаковываю их в пакет и прошу администратора отослать вместе с письмом актрисе Фрейндлих в Горький.

Алиса растроганно читает всей труппе письмо следопытов, потом достает очки... Через три дня посылаю ей новое письмо от «следопыта Вовы Пупкина». «Уважаемая Алиса! Очки, которые мы вам послали, — не ваши. Выяснилось, что они кассирши тети Паши с дебаркадера 65-бис. Просим вернуть их обратно по адресу...»

Среди моих московских друзей — известная журналистка Лия Ханга — большая крупная негритянка, очень веселая. (Ее дочь Лена — популярная телеведущая.) Лия эмигрировала в СССР из Англии вместе с родителями-коммунистами еще ребенком, в свое время вышла замуж за премьер-министра Занзибара, но вскоре его убили.

Как-то она приехала в Ленинград и заглянула ко мне в гости вместе с дочерью. Сидим мы, выпиваем, веселимся, вдруг звонит приятель, артист Белов, тоже весельчак и балагур. Я начинаю импровизировать: «Олег, срочно приезжай, у меня продюсер из Занзибара. Она снимает фильм о России и ищет типично русского парня, который умеет играть на гармошке и петь частушки».

Олег немедленно засобирался, а я тем временем предупредил Лию — ни слова по-русски! Алеша, мой сын, прекрасно говорящий по-английски, предложил выступить переводчиком. Вскоре примчался Белов, за столом Лия заговорила о том, что действительно ищет актера, умеющего петь и плясать. Алеша тут же перевел, Олег закричал: «Так это я! Я!!!» — и кинулся за гармошкой. В тот вечер он старался, как никогда, — думаю, мысленно уже выступал в далеком Занзибаре.

Застолье длилось долго, наконец Лия, попросив разрешения произнести тост, на чистом русском языке говорит: «В доме великого артиста невольно сама становишься актрисой. Так выпьем за творческих людей!» Олег долго не мог прийти в себя...

Признаться, я очень люблю разыгрывать коллег во время спектакля. Как-то мы с Николаем Боярским (дядей Михаила) в «Женитьбе Бальзаминова» (я — Чебаков, он — Бальзаминов) сидим на сцене перед самоваром. Ну как, скажите, отказать себе в удовольствии вместо воды налить в самовар коньяку и увидеть вылезающие из орбит глаза партнера, когда он подносит чашку с крепким «чаем» ко рту?! Коля, правда, быстро сориентировался, хитро прищурился и благодарно чокнулся со мной блюдечком.

Еще я очень люблю международные розыгрыши: передаю с друзьями за границу письма, а они из-за кордона пересылают их с иностранным штемпелем моим жертвам обратно, чтобы все выглядело правдоподобно. Одному приятелю, совершенно помешанному на автомобилях и мечтающему об иномарке, я в Америке нашел проспекты автосалонов, которые предлагали последние модели с 70%-ной скидкой, и отправил с анкетой на английском языке. Когда вернулся, он, вне себя от счастья, бегал по знакомым и переводил письмо.

Правда, однажды пытались разыграть и меня. Большой творческой группой мы были на фестивале в Омске, и на одной из встреч со зрителями актерам, в том числе и мне, на сцене вручали подарки. Вынесли огромную коробку, я на глазах у публики открываю ее и вынимаю... ночной горшок с крышкой! В зале мгновенно воцарилась зловещая тишина. По хитрым улыбкам коллег понимаю, чьи это проделки: решили отомстить за мои розыгрыши! Стою я с этим горшком и лихорадочно соображаю, как выкрутиться из нелепого положения. Наконец снимаю с горшка крышку, заглядываю внутрь и радостно восклицаю: «Мои любимые сибирские пельмени! Горячие! Спасибо!» Зал неистово аплодирует, а лица шутников разочарованно вытягиваются...

Источник - © 2000 г. Статья. Нина Жаркова. "Караван историй ".
Игорь Дмитриев: "Главное — до конца дней оставаться шалопаем!"

 

Биография Игоря Дмитриева